Она мечтала изучать испанский язык, в который была романтически влюблена. Но занялась китайским – его предложили в университете в качестве второго языка. И он стал для нее уже настоящей любовью, глубокой и осознанной.
Елена Ежова вошла в группу "первооткрывателей" Китая, когда после второго курса отправилась на целый учебный год по программе обмена учить язык у его носителей. Не всех из группы, изучающих китайский язык в ТюмГУ, отпустили родители в "страну третьего мира". Елене с папой-мамой повезло!
Попала она в маленький городок в Центрально-восточной части Китая – Цюй-фу. Китайцы и так-то очень открытая нация, готовая легко общаться, а здесь еще и иностранцы – редкое явление, а значит, общение с местными жителями гарантировалось по максимуму. Первый год пролетел быстро. На зимних каникулах и в выходные дни Елена ездила посмотреть столицу, но безудержного веселья ночных клубов и разнообразных представлений космополитичного Пекина у нее тогда не было.
Второе ее пришествие в Страну восходящего солнца состоялось после третьего курса университета в Тюмени. Елена вернулась в Китай, в тот же самый городок, в тот же самый университет поступила на магистра. И занималась там два года. Но теперь уже многое изменилось: у нее появилась возможность подрабатывать, переводить и намного свободнее передвигаться. И главное – она могла больше времени посвятить тому, к чему лежало ее сердце.
Музыка и танцы
Елена записалась учиться играть на струнном музыкальном инструменте, который отдаленно напоминает наши гусли – гучжен. Девушка скромничает, что, мол, научилась играть только простые мелодии. Однако она даже выступала с другими музыкантами в составе небольшого оркестра. Правда, себе гучжен так и не купила, по размерам инструмент сопоставим с синтезатором, к которому приделана тумбочка. Да и дорого это было для тогдашней студентки.
На пару с китайскими сокурсниками, Елена ходила заниматься и танцами. Они учили энергичные по рисунку и характеру исполнения монгольские, тибетские и дай-дзу танцы. Самый знаменитый китайский "танец павлина", очень пластичный, где задействован буквально каждый сустав, сожалеет Елена, выучить не довелось.
Мне казалось, что времени так мало, а надо многое успеть. Нашла себе работу переводчика в маленьком издательстве в Пекине, и мне это очень нравилось. В итоге я прожила в Китае пять лет...
Забота – это бывает сложно
Может показаться странным, но самое сложное для многих жителей других стран, это как раз забота китайцев и стремление постоянно общаться. Они всегда хотят быть рядом, чтобы помочь буквально во всем. Особенно это напрягает американцеви, которые ревностно охраняют границы своего личного пространства. Однако порой это совершенно неоценимо, как в одной ситуации с жильем: хозяин дома, где Елена только-только сняла квартиру, отказал ей, потому что вдруг забоялся связываться с иностранкой. И вот куда идти? В решение проблемы моментально включились совершенно незнакомые соседи и помогли найти другой угол для жизни. Но это особый случай, когда помощь реально нужна. А если просто так тебя поминутно спрашивают "чем тебе помочь?", все воспринимается иначе.
Впрочем, судя по всему, Елене вполне удавалось мягко отказывать, не обижая гостеприимных друзей, ведь они в самом деле желают тебе самого лучшего. Она просто говорила, что будет занята, или ей надо отдохнуть.
Еда: палочками по одной рисинке
Поначалу, рассказывает Елена, хотелось все попробовать, ведь китайская кухня интересная, неслучайно все приезжие в первый год изрядно поправляются. В принципе, большинство продуктов вполне обычные, но разнообразие достигается во многом за счет большого количества пряностей и специй. Есть, конечно, и экзотичные для приезжих варианты, вроде жуков и неведомых нам морских гадов.
В нашем городке мне вообще все нравилось – вкусно и дешево. Большая миска риса с овощами стоила тогда на наши деньги 15 рублей. Очень вкусен сладкий батат. А любимое мое блюдо – баодзы. Это такие паровые пирожки с разными начинками. Я предпочитаю с тофу. В Пекине, кстати, те же пирожки вдвое меньше по размеру, но вдвое дороже.
Первый раз, улыбается Елена, она очень долго ела свою порцию риса палочками. Но зато потом ей делали комплименты, что она управляется ими лучше многих местных жителей. Детей там приучают есть палочками с самого раннего детства – считается, что это весьма полезно для развития мозга.
Китай, как и Россия неоднороден. Касается это и предпочтений в пище. Так, на севере, где холоднее, люди предпочитают есть больше лапши с разными сытными добавками, а на условном юге – рис. Насчет быстрой лапши, которую, якобы, только и жуют китайцы, все не так однозначно. В дороге, в поездах, да, едят. В обычной жизни – лапша иная, в каждой провинции своя, "авторская", отличающаяся не только по форме, но и по муке, и по наполнителям.
Скучала ли Лена по борщу? Не так, чтобы очень. А вот молока и творога не хватало. Китайцы не любят молочное, говорят, что не переваривают его в силу природных особенностей. Единственное, что можно купить в столичных супермаркетах, это йогурт. И все.
Да, еще там очень плохой местный шоколад. И опять же – китайцы не любят и не переваривают физиологически сладкое. Лене после китайского любая самая простая отечественная шоколадка казалась божественной, а китайским друзьям – невыносимо приторной.
Обычаи
Их коллективизм, делится впечатлением Елена, удивляет иностранцев. Утром женщины "50+" выходят во дворы и парки – на любое свободное пространство – с веерами и магнитофоном и танцуют.
Поодаль мужчины занимаются "боевой гимнастикой" – тайцицюань, кто с мечом, кто с палкой, а кто и с боевым веером. Как правило, они надевают для этого специальные белые костюмы, очень просторные. В сочетании с красивыми движениями они становятся похожи на диковинных птиц.
В Пекине я тоже выходила вот так танцевать. А после работы занималась тайцицюань. Это, так сказать, внутренне боевое искусство, где в человеке циркулирует энергия ци. Ее можно направлять в разные части тела. У меня даже получилось это пару раз. Ощущение – поразительное. Почувствовала, что направила энергию в стопы. И, кстати, заметила, что мне стало легче ходить. Конечно, в результате занятий в целом.
Елена и дома, в Тюмени, занимается боевыми искусствами. Правда, другими – виньчунь -это женское боевое искусство. И ей это очень нравится.
Торговля
Торговля у китайцев в крови. Днем вы идете по совершенно свободной улочке на работу, а вечером возвращаетесь к бурлящему рынку. Молодежь может накупить за день по интернету всякой всячины и выставить это на продажу. Подходи – выбирай, покупай. И торгуйся! Китайцу странно, когда клиент не торгуется. Обман на рынке за обман не считается, скорее, напротив, – ты молодец, хороший коммерсант, который получает максимальную выгоду. А уж объегорить иностранца – вовсе милое дело. Кстати, что касается качества товаров, которое у нас порой презрительно называют одним словом – "китайское!", то сами китайцы пожмут плечами в ответ на упреки. Они говорят, что русские сами выбирают подешевле товары. Как говорится – по цене и товар!
Елена добавляет, что рынок рынку рознь, как город городу. Это могут быть скромные рынки, а могут быть невероятно огромные, где можно купить буквально все. Но не все в Китае копии разного качества. В Пекине есть дорогие брендовые магазины, где товар будет именно фирменный.
Китайцы могут не уметь писать на родном языке, но на рынке они полиглоты. Обычное дело, когда маленькая старушка весело переговаривается на итальянском с итальянцем, с французом – на французском, и, само собой, с русскими на языке Чехова и Толстова. Пусть это будет не самый большой словарный запас, но весьма приличный.
У местных жителей не в чести показывать свой достаток. Они не заморачиваются по поводу одежды с ее трендами. Чистое – и ладно. Как-то раз Елена в Петербурге была со своим шефом из издательства в командировке. Внешне он выглядел как обыкновенный торговец с китайского рынка. Интеллигентные питерские партнеры, конечно, ни словом, ни взглядом не выказали своего удивления, но Елена потом мягко втолковала своему шефу, что надо внести во внешний образ некоторые коррективы, более приличествующие его положению.
Все гладко и мило?
Не совсем. В Китае очень-очень-очень много людей. В метро это каждый ощущает на себе в буквальном смысле слова. Особенно, когда не может выйти на своей станции. И, да, в самом деле на юге страны есть специалисты, которые утрамбовывают пассажиров в вагоны метро, как порой показывают в видео.
"Сделали и сойдет" – такой подход для китайцев нормален. Елена долго воевала в издательстве, что перед запуском в печать все тексты надо проверить еще раз – начисто, чтобы не было лишних пробелов и опечаток. Шеф сопротивлялся такому перфекционизму, потому что и так неплохо. Правда, постепенно все же сдался...
Насчет знаменитой неаккуратности (тоже много видео в интернете), то здесь важно снова обратиться к тому, что страна велика, много людей живет в провинции, где другие нормы поведения. Перед Олимпиадой в 2008 году и во время ее проведения, по всему Китаю распространялись на разных носителях рекомендации как вести себя, чтобы не шокировать иностранцев. Например, в Стране восходящего солнца человек волен не сдерживать мелкие природные, скажем, проявления – рыгать, портить воздух прилюдно. Они искренне удивляются, – а почему нельзя-то? Что же нам, желудок портить что ли?
Однажды я приехала в деревню к родителям моей подружки. Показываю ее родственникам фотографии в ноутбуке и тут один из мужчин преспокойно закуривает и начинает стряхивать пепел прямо на пол моей комнаты. И это в порядке вещей.
Курят китайцы везде. И очень много. Для некурящих тяжеловато.
"Катюша" и "Подмосковные вечера"
Китайцы в провинции мало видят иностранцев и потому каждая такая встреча для них в диковинку. А тут диковинка едет с тобой в одно поезде. Что сделали попутчики? Упросили/заставили петь песни на русском языке – конечно, знаменитую "Катюшу" и "Подмосковные вечера". Но и Елена в долгу не осталась – тоже попросила их спеть национальные песни. Так вот одним общим концертом и добрались до места назначения!
В городе на Великом шелковом пути
Елена прожила здесь, в городе Дуньхуан, еще целый год. Пятый. Она говорит, что это было лучшее время ее китайской эпопеи. Представьте себе удивительный город-оазис в сердце пустыни, на перекрестке торговых путей. Этот древний город к 13 веку называли буддийской столицей. Повидал он немало, не раз переходил из рук в руки. Люди там, утверждает Лена, совершенно другие. Более открытые. И жизнь простая.
Сегодня людей поражает богатое художественное и литературное наследие города. Целый комплекс пещер с самыми разными буддийскими картинами, которые создавали верующие. Известно, что в 1900 году даосский монах нашел в одной из многочисленных пещер манускрипты и коробки с картинами написанными на шелке. Иностранцы где выкупили, где сами вывезли немало культурных ценностей – рукописей, картин, статуй, что-то было разорено и утрачено. Но даже в этом случае, наследие поражает своей самобытностью, хотя непосвященному человеку многие картины могут показаться просто мазней.
За год до моего приезда в Дуньхуане открылся университет живописи, где студенты стали постигать искусство каллиграфии, живописи, резьбы по камню. Мне посчастливилось заниматься буддийской живописью. Я специально подкопила за время работы денег, чтобы получить такую великолепную возможность.
Увлечена Елена и каллиграфией. Поначалу ей каждая работа казалась совершенной, понадобилось время, чтобы научиться отличать иероглиф-искусство, от иероглифа-"итаксойдет". Девушка говорит, что для того, чтобы линия стала одушевленной, надо учиться всю жизнь... И рисует дома, в Сибири.
Потом у тюменки был еще год работы в Дубаи переводчиком с китайского. Условия для работы были прекрасные, климат специфический, да и пора было домой. Елена улыбается: "В России мне очень нравится дышать"
От китайской "печки" тюменка добралась до Колумбии и Парижа, но летом упорно едет в Тюмень
"Мамочка", крысы и дорожный хаос: тюменка уехала искать счастье во Вьетнам, и пока у нее получается