– Спроси Бэби, кто такой друг?
– Он говорит, что это тот, кто любит тебя, хочешь ты этого или нет.

Теодор Старджон своим романом "Больше, чем человек", пусть и постфактум, но заслужил Хьюго. Навскидку сложно припомнить, какие еще фантасты рассматривали будущее человечества как некое подобие огромного роя либо нескольких ячеек, основанных на симбиозе. Эта идея обычно прикладывается к инопланетным расам, однако Старджон предлагает посмотреть, что было бы, стань люди такими.

Мозг заставляет нас делать странные вещи. Некоторые из них кажутся абсолютно неразумными, неправильными, сумасшедшими. Но краеугольный камень работы мозга в следующем: во всем, что мы делаем, есть железная, неопровержимая логика. Покопайся как следует и найдешь причину и следствия так же ясно, как и в любой другой области. Я сказал "логика"; я не говорю "правильность", "верность", "справедливость" или что-нибудь в этом роде. Логика и истина – две совершенно разные вещи, хотя для сознания, прилагающего эту логику, они часто кажутся совпадающими.

В главных героях пять человек, обладающих сверхспособностями: телепатия, телекинез, телепортация, абсолютная память, сильнейшее внушение. Сами силы практически не носят названий, но сегодня, когда вокруг достаточно фильмов и комиксов о супергероях, любые способности получили свое наименование и толкование.

Старджон пишет о новых людях, которые, по его мнению, вполне могли бы сменить привычное человечество. Так называемые Homo gestalt, они, как ни странно, далеко не идеал, они не дети индиго, как их бы могли назвать позже, однако все пятеро – это части одного целого организма.

Старджон создает очень любопытный с точки зрения существования симбиоз. Близняшки Бонни и Бинни – руки, Бэби, который никогда не станет нормальным ребенком – сама сущность и кладезь знаний, Лоун, а после и Джерри – голова. Разные, но при этом они – одно целое. Естественно, эти дети выбиваются из общества, у них всех незавидные судьбы, они искалечены и покорежены, они – одиноки, потому что такого существа просто нет еще во всем огромном человеческом мире.

Я думаю, иногда мир становится невыносим, и тело отворачивается от него, чтобы передохнуть.

На самом деле, роман собран из трех повестей. Повести логически связаны, они показывают разные ступени развития гештальт-организма – от объединения до выработки-принятия не морали, но этики поведения. Когда ты, по сути, всесилен, кому и что ты можешь доказывать? И даже тот факт, что ты сумеешь завоевать весь мир, если захочешь, не дает надежды и повода так поступать, потому что четко знаешь – ты так можешь, но смысла в этом не будет.

Для последнего, для морали и этики, как ни странно, требуется человек извне, человек, кажется, обычный, но, подозреваю, Гип носит имя Гиппократа далеко не зря. В любом случае, у романа обнадеживающий конец, и это дает веру не только в людей, которые принесли достаточно боли гештальт-организму, но веру в этот странный симбиотический союз, который все-таки принял этику и встал на сторону человечества.